Зона поражения - Страница 32

– Пивка бы сейчас… – пробормотал Стеценко, пытаясь поудобнее устроиться на сырой кочке.

Я фыркнул. Пивкабы получил свое боевое прозвище именно за эту фразу, которую он употреблял к месту и не к месту.

– В Зоне – только прозрачное, – отрезал я. – Водка и спирт. Здесь не пьем, а лечимся.

– Слушаюсь, командир, – двумя пальцами козырнул Стеценко.

После марш-броска я заставил всех членов своей группы принять внутрь по стакану разведенного спирта – первейшее средство от радиации. Ничего, после лежания на холодной земле алкоголь сильно в голову не бросится, зато никого не придется обратно тащить на себе.

– А нельзя ли повторить лечение? – поинтересовался Альваро.

– Спирт следует беречь, – наставительно произнес я, не приняв шутливого тона. – В Зоне нет водочных ручьев, пополнить запасы будет сложно.

– Всосал, начальник, – отозвался Камачо. – Без базара.

Я покосился на него. Определенно, мама, учившая его русскому языку, была той еще штучкой. А к крепкому алкоголю креол, однако, мало привычен и быстро захмелел.

Насколько проще было бы, если бы за соседними кочками лежали сосредоточенные, напряженные, напуганные близкой Зоной и злобным Хемулем отмычки, а не эти легкомысленные, до конца не понимающие, во что ввязались, бизнесмены, которым я и врезать-то от души не смогу в случае чего.

То есть это они так полагают, что не смогу.

Справа послышался рев мотора, и я жестом велел всем заткнуться. Патрульный джип двигался точно по расписанию – хоть часы проверяй. Интересно, кого они мечтают тут отловить, появляясь через строго определенные промежутки времени? Разве что полных лохов-стрингеров, пытающихся прорваться в Зону, чтобы отснять сногсшибательные кадры, или любопытствующих идиотов, наобум движущихся в сторону Периметра за острыми ощущениями.

В патрульном джипе обычно помещаются три человека: водитель, командир экипажа и пулеметчик. На крыше патрульной машины, как правило, устанавливают станковый пулемет, который превращает джип в заслуживающую внимания боевую единицу. Ооновцы бодрой рысцой проскакивают этот участок дороги между заброшенных полей, полуразрушенных деревень и разросшихся лесопосадок, затем скрываются за холмами. Еще четверть часа езды – и дорога упирается в обрушившийся от подземных толчков во время второго выброса железнодорожный мост. Возле него патруль разворачивается и отправляется в обратную сторону. Времени, пока они добираются до моста и возвращаются обратно, вполне хватает, чтобы без особой спешки вырезать дыру в Периметре, ликвидировать следы проникновения и укрыться от патруля в поросшем молодым леском распадке – уже по ту сторону границы.

Лежа в кустах под дорожной насыпью, мы сосредоточенно вслушивались в нарастающий звук мотора. Хе-Хе показал мне знаками: не слишком ли близко в этот раз? Я махнул рукой: нормально. Мы залегли приблизительно в полукилометре от того участка, где обычно прорывали Периметр, – через наше излюбленное место совсем недавно кто-то прошел, причем сталкеров была целая группа. Эти люди явно были не из нашего клана, иначе я бы знал об этом и выбрал другой маршрут: идти по следам предыдущей группы не стоило, поскольку военные, получив сигнал о неоднократном прорыве Периметра, могли устроить в этом месте засаду.

Скрипнув покрышками по гравию, джип остановился прямо у нас над головами. Донахью бросил на меня встревоженный взгляд, но я безмолвно приказал: лежать! Альваро надвинул на глаз целеуловитель, и я показал ему кулак: не хватало нам еще схлестнуться с патрулем. Впрочем, если военные заметили что-то подозрительное и возьмутся обшаривать кусты, отстреливаться придется так и так. Американских граждан консул вытащит, со столичными хозяевами жизни тоже все более или менее ясно, а вот мне впаяют по полной программе. Как рецидивисту и по совокупности эпизодов. Не внушающая оптимизма альтернатива, как говорит один страус.

Я окинул взглядом проделанный нами путь, пытаясь определить, где мы наследили. Нет, все было чисто. К Периметру я привел свою команду по камням и краю поля. Нигде не было видно ни следов на раскисшей от влаги земле, ни поломанных или согнутых стеблей, ни темных дорожек в густой траве, свидетельствующих о том, что недавно здесь прошли люди, которые сбили с травы тонкую серебристую пленку из мельчайших капелек влаги. Что могло привлечь патрульных?..

Я перевел взгляд на свою команду. Разумеется, никто из моих подопечных, залегших под насыпью, не курил, не ерзал, не разговаривал и не работал с электронными датчиками. Дисциплину я за прошедшие два дня непрерывных инструктажей и тренировок постарался установить жесточайшую. Все ПДА и прочая аппаратура до входа в Зону были выключены, чтобы нас не могли засечь по электромагнитному излучению. Ладно. Я снова посмотрел вверх, на гребень насыпи, за которым равномерно гудел на холостом ходу двигатель остановившегося автомобиля. Либо патрульные сидят в машине и совещаются, либо кто-то из них осторожно приближается к нашим кустам. Ощущение не из приятных.

Грохнула дверца машины, из-за гребня дорожной насыпи вылетела пустая алюминиевая банка и весело заскакала вниз по склону. «Живчик» – безалкогольный яблочный напиток с эхинацеей, сразу определил я. Говорят, помогает лучше переносить радиацию, питает организм необходимыми витаминами. О как! Прямо пикник у них там, на обочине. Что они там делают так долго – отливают прямо на дороге, что ли?..

Бормотание голосов над нашими головами было совершенно неразборчивым. Говорили явно не по-русски. Один из патрульных подошел к самой обочине. Еще шаг – и мы смогли бы его увидеть. Он нас – вряд ли, но мало ли что. Несколько мгновений он стоял на краю дороги, потом в траву рядом со мной полетел непогашенный окурок. Патрульный вернулся к машине, снова хлопнула дверца, джип взревел и рванул с места.